Баратынский Евгений | Пушкинская пора | Антология Нефертити

Евгений БАРАТЫНСКИЙ


Все мысль да мысль!...»

Все мысль да мысль! Художник бедный слова!
О жрец ее! тебе забвенья нет;
Все тут, да тут и человек и свет,
И смерть, и жизнь, и правда без покрова.
Резец, орган, кисть! счастлив, кто влеком
К ним чувственным, за грань их не ступая!
Есть хмель ему на празднике мирском!
Но пред тобой, как пред нагим мечом,
Мысль, острый луч! бледнеет жизнь земная.

Муза

Не ослеплен я музою моею:
Красавицей ее не назовут,
И юноши, узрев ее, за нею
Влюбленною толпой не побегут.
Приманивать изысканным убором,
Игрою глаз, блестящим разговором
Ни склонности у ней, ни дара нет;
Но поражен бывает мельком свет
Ее лица необщим выраженьем,
Ее речей спокойной простотой;
И он, скорей чем едким осужденьем,
Ее почтит небрежной похвалой.

Признание

Притворной нежности не требуй от меня.
Я сердца моего не скрою хлад печальный.
Ты права, в нём уж нет прекрасного огня
Моей любви первоначальной
Напрасно я себе на память приводил
И милый образ твой и прежние мечтанья.
Безжизненный мои воспоминанья.
Я клятвы дал, но дал их выше сил...
Верь, жалок я один. Душа любви желает.
Но я любить не буду вновь.
Вновь не забудусь я: вполне упоевает
Нас только первая любовь.
Грущу я. Но и грусть минует, знаменуя
Судьбины полную победу надо мной.
Кто знает? Мнением сольюся я с толпой.
Подругу, без любви, кто знает? - изберу я.
На брак обдуманный я руку ей подам.
И в храме стану рядом с нею.
Невинной, преданной, быть может, лучшим снам.
И назову моею.
И весть к тебе придёт, но не завидуй нам.
Обмена тайных дум не будет между нами.
Душевным прихотям мы воли не дадим.
Мы не сердца под брачными венцами.
Мы жребий свой соединим.
Прощай! Мы долго шли дорогою одною.
Путь новый я избрал. Путь новый избери.
Печаль бесплодную рассудком усмири.
И не вступай, молю, в напрасный суд со мною.
Не властны мы в самих себе.
И, в молодые наши леты
Даем поспешные обеты,
Смешные, может быть, всевидящей судьбе.

Разуверение

Не искушай меня без нужды
Возвратом нежности твоей:
Разочарованному чужды
Все обольщенья прежних дней!
Уж я не верю увереньям,
Уж я не верую в любовь
И не могу предаться вновь
Раз изменившим сновиденьям!
Слепой тоски моей не множь,
Не заводи о прежнем слова
И, друг заботливый, больного
В его дремоте не тревожь!
Я сплю, мне сладко усыпленье;
Забудь бывалые мечты:
В душе моей одно волненье,
А не любовь пробудишь ты.

«Сначала мысль, воплощена...»

Сначала мысль, воплощена
В поэму сжатую поэта,
Как дева юная темна
Для невнимательного света;
Потом, осмелившись, она
Уже увертлива, речиста,
Со всех сторон своих видна,
Как искушенная жена
В свободной прозе романиста;
Болтунья старая, затем
Она, подъемля крик нахальный,
Плодит в полемике журнальной
Давно уж ведомое всем.

Уверение

Нет, обманула вас молва,
По-прежнему дышу я вами,
И надо мной свои права
Вы не утратили с годами.
Другим курил я фимиам,
Но вас носил в святыне сердца:
Молился новым образам,
Но с беспокойством староверца.